У ласкова князя у Владимира,
У солнышка у Всеславьевича,
Было столованье — почестный пир
Для многих князей, бояр
И на всю поленицу на удалую,
И на всю дружину на храбрую;
Он всех поит и всех чествует,
Он всем, князь, поклоняется;
И в полупиру бояре напивалися,
И в полукушаньях наедалися;
Князь по гриднице похаживает,
Белыми руками помахивает,
И могучими плечами поворачивает,
И сам говорит таковы слова:
«Ой вы гой еси мои князья и бояре,
Ой ты вся поленица удалая
И вся моя дружина храбрая!
Кто бы послужил мне, князю, верой-правдою,
Верой-правдою неизменною?
Кто бы съездил в землю дальнюю,
В землю дальнюю — Полонецкую,
К царю Батуру ко Батвесову?
Кто бы свёз ему дани-пошлины
За те годы за прошлые,
И за те времена — за двенадцать лет?
Кто бы свёз сорок телег чиста серебра?
Кто бы свёз сорок телег красна золота?
Кто бы свёз сорок телег скатна жемчуга?
Кто бы свёз сорок сороков ясных соколов?
Кто бы свёз сорок сороков чёрных соболей?
Кто бы свёз сорок сороков чёрных выжлыков?
Кто бы свёл сорок сивых жеребцов?»
Тут большой за меньшого хоронится,
Ни от большего, ни от меньшого ответа нет;
Из того только из места из среднего
И со той скамеечки белодубовой
Выступал удалой добрый молодец
На свои на ноженьки на резвые,
На те ли на сапожки зелен-сафьян,
На те ли каблучки на серебряные.
На те ли гвоздички золочёные,
По имени Василий сын Казимирович;
Подошедши, Василий поклоняется,
Говорит он таковы слова:
«Ой ты гой еси наш батюшко Владимир-князь!
Послужу я тебе верой-правдою,
Я как съезжу в землю дальнюю,
В дальнюю землю Полонецкую,
Ко тому царю Батуру ко Батвесову;
Я свезу твои дани-пошлины
За те годы, годы прошлые,
За те времена — за двенадцать лет:
Я свезу твоё злато и серебро,
Я свезу твой скатный жемчуг,
Свезу сорок сороков ясных соколов,
Свезу сорок сороков чёрных соболей.
Свезу сорок сороков чёрных выжлыков,
Я сведу сорок сивых жеребцов!»
Тут Василий закручинился
И повесил свою буйну голову,
И потупил Василий очи ясные;
Надевал он чёрну шляпу, вон пошёл
Из того из терема высокого;
Выходит он на улицу на широкую,
Идёт по улице по широкой.
Навстречу ему удалой добрый молодец,
По имени Добрыня Никитич млад;
Пухову шляпу снимал, низко кланялся:
«Здравствуешь, удалой добрый молодец,
По имени Василий сын Казимирович!
Что идёшь ты с пиру невесёлый?
Не дошло тебе от князя место доброе?
Не дошла ли до тебя чара зелена вина?
Или кто тебя, Василий, избесчестил?
Или ты похвастался, куда ехати?»
И тут Василий, ровно бык, прошёл;
Забегает Добрынюшка во второй раз,
Пухову шляпу снимал, низко кланялся:
«Здравствуешь, удалой добрый молодец,
Ты по имени Василий сын Казимирович!
Что идёшь ты с пиру невесёлый?
И не весел идёшь ты, не радостен?
Не дошло ль тебе, Василий, место доброе?
Не дошла ль от князя чара зелена вина?
Или ты похвастался, Василий, куда ехати?»
И тут Василий, ровно бык, прошёл;
Забегает Добрынюшка в третий раз,
Пухову шляпу снимает, низко кланяется:
«Здравствуешь, удалой добрый молодец,
По имени Василий сын Казимирович!
Что ты идёшь с пиру невесёлый?
Невесел ты идёшь с пиру, нерадостен?
Не дошло ль тебе, Василий, место доброе?
Не дошла ль до тебя чара зелена вина?
Али кто тебя, Василий, избесчестил?
Али ты похвастался, куда ехати?
Я не выдам тебя у дела ратного,
И у того часа скоро-смертного!»
И тут Василий возрадуется:
Сохватил Добрыню он в беремечко,
Прижимает Добрынюшку к сердечушку
И сам говорит таковы слова:
«Гой еси удалой добрый молодец,
По имени Добрыня Никитич млад!
Ты, Добрыня, будь большой мне брат,
А я, Василий, буду меньшой брат!
Я у ласкова князя Владимира
На беседе на почестной,
На почестной, на большом пиру,
Я похвастался от князя съездити
Во ту во землю во дальнюю,
Ко царю Батуру ко Батвесову,
Свезти ему дани-выходы
За те годы— за двенадцать лет:
Свезти туда злато, серебро,
Свезти туда скатный жемчуг,
Свезти сорок сороков ясных соколов,
Свезти сорок сороков чёрных соболей,
Свезти сорок сороков чёрных выжлыков,
Свести сорок сивых жеребцов!»
И проговорит Добрыня Никитич млад:
«Не возьмём везти от князя от Владимира,
Не возьмём от него дани-пошлины:
Мы попросим от собаки Батура Батвесова,
Мы попросим от него дани-пошлины!»
И тут молодцы побратались,
Воротились назад ко князю Владимиру;
Идут они в палаты белокаменные,
Крест кладут по-писаному,
Поклон ведут по-учёному,
Поклоняются на все стороны,
Князьям, боярам — наособицу:
«Здравствуешь, Владимир-князь
И со душечкой со княгинею!»
И проговорит ласковый Владимир-князь:
«Добро жаловать, удалы добры молодцы,
Ты, Василий сын Казимирович
Со Добрынюшкой со Никитичем,
За один стол хлеб-соль кушати!»
Наливает князь чары зелена вина,
Не малы чары — в полтора ведра,
Подаёт удалым добрым молодцам;
Принимают молодцы единой рукой,
Выпивают чары единым духом
И садятся на скамеечки дубовые,
Сами говорят таковы слова:
«Гой еси ласковый Владимир-князь!
Не желаем мы везти от тебя дани-пошлины:
Мы желаем взять от Батура от Батвесова,
Привезти от него дани-пошлины
Ласкову князю Владимиру!
И садись ты, ласковый Владимир-князь,
Садись ты за дубовый стол,
И пиши ты ярлыки скорописчаты:
«Дай ты мне, собака, дани-пошлины
За те годы за прошлые,
За те времена — за двенадцать лет:
И дай ты нам злата, серебра,
И дай ты нам скатна жемчуга,
И дай ты нам ясных соколов,
И дай ты нам чёрных соболей,
И дай ты нам чёрных выжлыков,
И дай ты нам сивых жеребцов».
Подаёт ласковый Владимир-князь
Удалым молодцам ярлыки скорописчаты,
И берёт Василий Казимирович
И кладёт ярлыки во карманчики,
И встают молодцы на резвы ноги,
Сами говорят таковы слова:
«Благослови нас, ласковый Владимир-князь,
На м съездить в землю Полонецкую!»
И выходили молодцы на красно крыльцо,
Засвистали молодцы по-соловьиному,
Заревели молодцы по-звериному:
Как из далеча, далеча, из чиста поля
Два коня бегут, да два могучие —
Со всею сбруею богатырскою;
Брали молодцы коней да за шелков повод
И садились в седёлышки черкасские;
Только от князя и видели,
Как удалы молодцы садилися,
Не видали, куда уехали:
Первый скок нашли за три версты,
Другой скок нашли за двенадцать вёрст,
Третий скок не могли найти!
Подбегают они в землю дальнюю,
В землю дальнюю, Полонецкую,
К тому царю Батуру ко Батвесову,
Ко тому ко терему высокому;
Становилися на улице на широкой,
Скоро соскакивали со добрых коней,
Ни к чему коней не привязывали,
Никому коней не приказывали,
Не спрашивали они у ворот приворотников,
Не спрашивали они у дверей придверников,
Отворяли они двери на пяту,
Заходили в палату белокаменную;
Богу молодцы не молятся,
Собаке Батуру не кланяются,
Сами говорят таковы слова:
«Здравствуешь, собака царь Батур!
Привезли мы тебе дани-пошлины
От ласкова князя Владимира!»
И вынимает Василий Казимирович,
Вынимает ярлыки скорописчаты
Из того кармана шелкового
И кладёт на дубовый стол:
«Получай, собака, дани-пошлины
От ласкова князя Владимира!»
Распечатывал собака Батур Батвесов,
Распечатывал ярлыки скорописчаты,
А сам говорил таковы слова:
«Гой еси Василий сын Казимирович,
Отсюда тебе не уехати!»
Отвечает Василий сын Казимирович:
«Надеюсь на родимого на брателка,
На того ли братца на названого,
На Добрыню ли на Никитича!»
Говорит собака Батур таковы слова:
«Поиграемте-ка, добры молодцы, костью, картами!»
Проговорит Василий сын Казимирович:
«Таковой игры я у тебя не знал здесь,
И таковых людей из Киева не брал я!»
И стал Батур играть костью, картами
Со младым Добрынею Никитичем:
Первый раз собака не мог обыграть —
Обыграл Добрыня Никитич млад;
И второй раз собака не мог обыграть —
Обыграл его Добрыня Никитич млад;
И в третий раз собака не мог обыграть —
Обыграл его Добрыня Никитич млад!
Тут собаке обидно стало,
Говорил Батур, собака, таковы слова:
«Что отсюда тебе, Василий, не уехати!»
П роговорит Василий сын Казимирович:
«Я надеюсь на родимого на брателка,
На того на братца названого,
На того Добрыню Никитича!»
Говорит собака таковы слова:
«Ой ты гой еси Василий сын Казимирович,
Станем мы стрелять за три версты,
За три версты пятисотные,
В тот сырой дуб кряковистый,
Попадать в колечко золочёное!»
И проговорит Василий сын Казимирович:
«Я такой стрельбы у тебя не знал
И таковых людей не брал из Киева!»
Выходил собака на красно крыльцо,
Зычал, кричал зычным голосом:
«Гой еси вы слуги мои верные!
Несите мне-ка тугой лук
И несите калёну стрелу!»
Его тугой лук несут девять татар,
Калёну стрелу несут шесть татар;
Берёт собака свой тугой лук
И берёт калёну стрелу,
Натягивает собака свой тугой лук
И кладёт стрелу на тетивочку,
И стреляет он за три версты,
За три версты пятисотные:
Первый раз стрелял — не дострелил,
Второй раз стрелял — перестрелил,
Третий раз стрелял — не мог попасть!
И подаёт свой тугой лук Добрынюшке,
Добрынюшке Никитичу,
И подаёт калёну стрелу;
Стал натягивать Добрыня тугой лук,
И заревел тугой лук, как лютые звери,
И переламывал Добрыня тугой лук надвое,
И бросил он тугой лук на сыру землю,
И направлял он калёну стрелу вперёд жалом,
И бросил он стрелу за три версты,
За три версты пятисотные,
И попадал в сырой дуб кряковистый,
В то колечко золочёное —
Разлетался сырой дуб на щепочки!
И тут собаке обидно стало,
За великую досаду показалося,
Говорит собака таковы слова:
«Ой ты гой еси Василий сын Казимирович,
Что отсюда тебе не уехати!»
Проговорил Василий сын Казимирович:
«Я надеюсь на родимого на брателка,
Да на того братца названого,
На того Добрыню Никитича!»
Проговорил собака царь Батур:
«Да нельзя ли с вами, молодцы, побороться?»
Проговорит Василий сын Казимирович:
«Я такой борьбы, собака, не знавал,
Таковых людей не брал из Киева!»
И тут собаке обидно стало,
Он кричал, собака, зычным голосом:
Набежало татар — и силе счёта нет!
И выходил Добрыня на улицу на широкую,
И стал он по улочке похаживати;
Ухватились за Добрыню три татарина:
Он первого татарина взял — разорвал,
Другого татарина взял — растоптал,
А третьего татарина взял за ноги,
Стал он по силе похаживать,
Начал белыми руками помахивать,
Начал татар поколачивать:
В одну сторону идёт — делает улицу,
В бок свернёт — переулочек!
Стоял Василий на красном крыльце,
Не попало Василию палицы боевой,
Не попало Василию сабли острой,
Не попало ему копья мурзамецкого —
Попала ему ось белодубовая,
Ось белодубовая семи сажень;
Ухватил он ось белодубовую,
Начал он по силе похаживать
И начал татар поколачивать!
Тут собака пугается,
По-под лавкой валяется,
Выбегал собака на красно крыльцо,
Зычал, кричал зычным голосом:
«Гой еси удалы добры молодцы!
Вы оставьте мне хоть на приплод татар,
В ы оставьте мне татар хоть на племя!»
Тут его голоса молодцы не слушают;
Зычит, кричит собака зычным голосом:
«Я отдам ласкову князю Владимиру,
Отдам ему дани и пошлины
За те за годы за прошлые,
За те времена — за двенадцать лет!
Отдам сорок телег красна золота,
Отдам сорок телег скатна жемчуга,
Отдам сорок телег чиста серебра,
Отдам сорок сороков ясных соколов,
Отдам сорок сороков чёрных соболей,
Отдам сорок сороков чёрных выжлыков,
Отдам сорок сивых жеребцов!»
Тут его молодцы послушались;
Идут они ко высоку нову терему,
Выдаёт им собака дани-пошлины,
Насыпает тележки златокованные,
Отправляет в стольный Киев-град
Ко ласкову князю Владимиру,
Ко солнышку ко Всеславьевичу!
Тут садились добры молодцы на добрых коней
Вставали в стремянушки гольяшные
И садились в седёлышки черкасские,
И поехали молодцы в свою сторону —
Ко ласкову князю Владимиру;
Едут ко высоку нову терему,
Становятся на улице на широкой,
Входят во палату белокаменную,
Крест кладут по-писаному,
Поклон ведут по-учёному:
«Здравствуешь, ласковый Владимир-князь!» —
«Добро жаловать, удалы добры молодцы!»
Он садит их на скамейки на дубовые,
Наливает чары зелена вина,
Не малые чары — в полтора ведра,
Подаёт удалым добрым молодцам;
Принимают добры молодцы единой рукой.
Выпивают добры молодцы единым духом,
На резвы ноги встают, низко кланяются:
«Ой ты гой еси ласковый Владимир-князь,
Привезли мы тебе дани-пошлины
От собаки Батура Батвесова!»
Кланяется им ласковый Владимир-князь,
Кланяется до сырой земли:
«Спасибо вам, удалы добры молодцы,
Послужили вы мне верой-правдою,
Верой-правдою неизменною!»
|
